27 января 1942 года в газете «Правде» появился очерк «Таня». Это было первое описание подвига Зои Космодемьянской, хотя тогда ее имени никто не знал. Зоя на долгие годы стала образцом самопожертвования, эталонным героем, но потом герои стали не очень нужны...
Страшны времена, когда нет героев. Тех, кем хочется восхищаться. Искренне считать его, героя, лучше, чище, чем ты сам. Это очень важно — иметь героя. И отдельно взятому человеку, и стране в целом. И народу…
Я, пожалуй, последнее поколение, которому повезло в школьном возрасте знать героев поименно. Книжки про пионеров-героев, школьные линейки и классные часы, посвященные героям Великой Отечественной… Замечательные книги про молодогвардейцев, про Гулю Королеву, по Володю Дубинина. Особняком стоял подвиг Зои Космодемьянской — мы ходили в лыжный поход в Петрищево, где была повешена Зоя. Подвиг принимал вполне реальные очертания, обрастал бытовыми подробностями. Деревья, которые, наверное, видели казнь Зои.
Дорога, лес… Те же самые, что и холодной зимой 1941 года. Мы читали книги про юных героев не «для галочки», а потому что было интересно. Даже какой-то трепетный восторг охватывал: как же так?! Погибали такие молодые! Наши ровесники. Или — чуть-чуть постарше. Откуда они взяли столько сил, мужества? И, конечно, подсознательно рождался вопрос: а смогли бы мы так? А вдруг — война…
Эта мысль пугала, не давала уснуть. Страшно умирать. Но как — по-другому, если были такие вот наши безоговорочные, безусловные герои? Предать их — это предать память. Предать деда и бабушку, и их фронтовых друзей, и — предать Родину. Целую страну.
Потом, в девяностые, началось безвременье. Может быть, настала долгожданная свобода и дунул ветер перемен. Может, стало лучше. Не берусь судить. Но мы упустили главное: идеологическое воспитание молодежи.
Из жизни школьников ушли «Библиотеки пионера», лыжные походы по местам боевой славы, гордость за славное прошлое. Даже как-то стало смешно и непонятно — чем гордились-то?! Отдали люди свою единственную, неповторимую жизнь за сомнительные идеалы. Предали в первую очередь себя. Дураки…
«Бери от жизни все», «человек ищет где лучше», вкупе с рыбой, которая — «где глубже», «Вы этого достойны» и многое, многое другое, — оно разъело наши души похлеще, чем ржавчина старый металл. В центральных газетах стали появляться гадливые статьи-опровержения. В том числе — и про Зою Космодемьянскую. Подвергали сомнению и то, что повешена была именно Зоя: неподалеку партизанила еще одна девушка, Лиля Азолина, очень похожая на нее внешне.
Писали, что Зоя была больна шизофренией, и что при вскрытии обнаружили у нее два десятка зародышей — от фашистов; и говорили, что она страдала пироманией… Сколько грязи было вылито на всю горькую, но великую историю нашей Победы.
Как было устоять молодежи? Вот и выросло — «поколение без героя». И уже не одно поколение. И не их в этом вина. Это — беда, потому что очень тяжело жить, не имея перед глазами примеров того, как вести себя в тяжелые времена. Без героев наступили одни серые будни, наполненные потреблением. Горько это и довольно бессмысленно.
СТАТЬЯ В «ПРАВДЕ»
Фронтовой корреспондент Петр Лидов случайно услышал историю неизвестной партизанки, повешенной фашистами. Ее рассказал хозяин дома в Подмосковье, где заночевал Петр. Старик восхищался мужественной девушкой, которая перед казнью говорила речь, не сломалась. Лидов рванул в Петрищево — и через несколько дней, 27 января 1942 года, в газете «Правда» появился очерк под названием «Таня». Так назвалась Зоя Космодемьянская. У нее был идеал — Татьяна Соломаха, героиня Гражданской войны. Были там и фотографии с места казни. Поражает, насколько чистое, открытое лицо у измученной партизанки. Наверное, так выглядят святые, умирающие за веру… Чистый лоб, нежная девичья шея, на которой захлестнута петля. И глаза. Черно-белые кадры, сделанные в походных условиях, по определению не могут передать цвет.
Но чем больше вглядываешься в эти страшные снимки, тем яснее, светлее видятся Зоины глаза. У нее были удивительные глаза — светло-серые, опушенные длинными ресницами. Мученица. Таким же мучеником за веру — православную — был и дед Зои, Петр Иоаннович Козмодемьянский, священник Знаменской церкви села Осино-Гай. В августовскую ночь 1918 года он был схвачен большевиками и после жестоких истязаний утоплен в пруду. Его тело было обнаружено лишь весной 1919 года и предано земле рядом с церковью, где он служил… Такая вот страшная мученическая преемственность. Вера — разная, разные — палачи. Но как схожи эти души… 18 февраля появилась статья «Кто была Таня». Так советский народ узнал имя героини. Говорят: на миру и смерть красна. Зоя Космодемьянская умирала безвестной — и лишь чистая случайность, совпадение позволили узнать про ее подвиг. Она была награждена Золотой звездой Героя Советского Союза — посмертно. Стихи о Зое писали Юлия Друнина, Маргарита Алигер, Роберт Рождественский и многие другие.
Ее именем названы улицы, памятники Зое установлены в десятках городов. Но онато, эта ясноглазая девочка, взошедшая на эшафот, не знала о том, что страна узнает о ней! Почему-то мне кажется, что она думала о своей маме. Такие хорошие, правильные девочки всегда в первую очередь думают о целой стране и о своей маме.
МАМА
Мама Зои Космодемьянской была учительницей. В своем повествовании «Повесть о Зое и Шуре» (литературная запись Фриды Вигдоровой) Любовь Тимофеевна рассказывает о своих детях. Старшей, Зое. И младшем — весельчаке Шурке. Александр Космодемьянский тоже погибнет в костре Великой Отечественной, через четыре года после казни Зои. Повесть удивительно теплая и нежная, в ней совсем нет пафоса, зато прекрасно вырисовываются характеры.
Сосредоточенная, порядочная и очень сдержанная умница Зоя. Талантливый, порывистый Шурка. Материнская память хранит бесценные кадры их жизни. Вот они переезжают из села Осиновый Гай в Москву; вот умирает отец после неудачной операции на кишечнике — Зое тогда всего десять лет. Зоя всю свою недолгую жизнь вела дневник, выписывая в него аккуратным почерком цитаты из любимых книг… Как Любовь Тимофеевна пережила страшный момент — когда прочитала очерк Лидова в «Правде»? Когда увидела на фотографии лицо своей девочки, своей Зои.
«Место казни окружали десятеро конных с саблями наголо. Вокруг стояли больше сотни немецких солдат и несколько офицеров. Местным жителям было приказано собраться и присутствовать при казни, но их пришло немного, а некоторые, придя и постояв, потихоньку разошлись по домам, чтобы не быть свидетелями страшного зрелища.
Под спущенной с перекладины петлей были поставлены один на другой два ящика из-под макарон.
Татьяну приподняли, поставили на ящик и накинули на шею петлю. Один из офицеров стал наводить на виселицу объектив своего «кодака»: немцы — любители фотографировать казни и экзекуции. Комендант сделал солдатам, выполнявшим обязанность палачей, знак обождать. Татьяна воспользовалась этим и, обращаясь к колхозницам и колхозникам, крикнула громким и чистым голосом:
— Эй, товарищи! Чего смотрите невесело? Будьте смелее, боритесь, бейте немцев, жгите, травите!
Стоявший рядом немец замахнулся и хотел то ли ударить ее, то ли зажать ей рот, но она оттолкнула его руку и продолжала:
— Мне не страшно умирать, товарищи. Это — счастье умереть за свой народ…
Фотограф снял виселицу издали и вблизи и теперь пристраивался, чтобы сфотографировать ее сбоку. Палачи беспокойно поглядывали на коменданта, и тот крикнул фотографу:
— Скорее же!
Тогда Татьяна повернулась в сторону коменданта и, обращаясь к нему и к немецким солдатам, продолжала:
— Вы меня сейчас повесите, но я не одна, нас двести миллионов, всех не перевешаете. Вам отомстят за меня… Русские люди, стоявшие на площади, плакали. Иные отвернулись, чтобы не видеть того, что должно сейчас произойти. Палач потянул веревку, и петля сдавила Танино горло. Но она обеими руками раздвинула петлю, приподнялась на носках и крикнула, напрягая силы:
— Прощайте, товарищи! Боритесь, не бойтесь! С нами Сталин! Сталин придет!..
Палач уперся кованым башмаком в ящик, и ящик заскрипел по скользкому утоптанному снегу. Верхний ящик свалился вниз и гулко стукнул оземь. Толпа отшатнулась. Раздался и замер чей-то вопль, и эхо повторило его на опушке леса… » (Из очерка Петра Лидова « Таня»).
После войны Любовь Тимофеевна прожила еще долгую жизнь. Жизнь, наполненную воспоминаниями о том, какими были ее дети.
ПОДВИГ
Сейчас многие говорят: подвиг партизан сомнителен. Зачем они поджигали дома своих же соотечественников, лишая их крова в суровую зиму? Но, во-первых, приказы начальства не обсуждаются. Во-вторых, этим партизанам — фактически смертникам — было всего-то по восемнадцать лет! Для них мир был черно-белым. «Наши» и «фашисты». Деревня, где окопались « фашисты», должна была быть уничтожена! Любой ценой.
28 ноября 1941 года при попытке поджечь сарай Зоя была схвачена — ее заметил «наш» же, «советский». История сохранила его имя — С. А. Свиридов, и скромную награду за поимку — стакан водки. Ну и то, что был он впоследствии судим и приговорен к высшей мере… Местные жители — а до недавнего времени были живы непосредственные свидетели казни, в то время — дети, — рассказали в деталях, как выводили девушку босой на мороз, подносили к запекшимся губам огонь, истязали и мучили.
Потом повесили. Один из очевидцев сказал, что сначала было страшно, а потом привыкли: тело казненной партизанки провисело больше месяца. Клавдия Милорадова, боевая подруга, присутствовавшая на опознании Зои Космодемьянской, рассказывает страшные подробности. И тут же, забываясь, вспоминает Зою живой и смеется, говорит о нереально длинных ресницах…
ВОЗВРАЩЕНИЕ ЗОИ
А сейчас, мне кажется, наши герои возвращаются. Вновь возникает интерес к Победе. Мы хотим знать имена. Это нужно, важно.
Живые свидетели той страшной войны уже почти все ушли. Но появился «Бессмертный полк». Массовое шествие с портретами своих предков — одна из самых запоминающихся, светлых картин последнего времени. Люди не могут жить без идеалов, без героев. Это правильно, это справедливо. Леонид Леонов как-то сказал: «...еще прежде, чем историки, скульпторы и поэты найдут достойные формы для воплощения беззаветных свершений героев, а Отечество оденет в бронзу их образы, следует любыми средствами сохранить в памяти хотя бы самые незначительные их живые черты». И в первую очередь эта память, эта преемственность нужны молодым. Тем, у которых жизнь только начинается. А «Зоя» в переводе с греческого и значит «жизнь».