14 сентября президент России Владимир Путин провел необычное совещание, в котором участвовали члены правительства и актив «Единой России». Совещание было посвящено дополнительной заботе о благе народа Российской Федерации. Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников считает, что представить себе такое совещание после парламентских выборов 19 сентября не представляется возможным. Между тем действительно существенной информацией, которую можно получить из этого совещания, спецкор “Ъ” считает рассказ Владимира Путина о себе, то есть историю своего ухода на самоизоляцию.
Никогда еще президент России не развивал такой активности, как сразу, как только ушел на самоизоляцию. Едва было объявлено об этом, Владимир Путин поговорил по телефону с президентом Ирана Эбрахимом Раиси, с премьер-министром Пакистана Имраном Ханом, с президентом Таджикистана Эмомали Рахмоном, с президентом Узбекистана Шавкатом Мирзиёевым, с президентом Белоруссии Александром Лукашенко… То есть со всеми, с кем собирался встречаться в Душанбе три следующих дня. Потом в режиме видео-конференц-связи (ВКС) было более чем трехчасовое совещание с членами правительства и активом «Единой России». Затем — с губернатором Тульской области Алексеем Дюминым, который собрал для прямого эфира с президентом страны несколько десятков человек в разных местах области (и разговор тоже был долгим и, в отличие от предыдущей ВКС-длинноты, без сомнения, доставил Владимиру Путину удовольствие).
За всеми этими хлопотами как-то потерялся последний человек, с которым Владимир Путин повидался лично, то есть президент Сирии Башар Асад. Он прилетел в Москву накануне, встретился с президентом России в первой половине дня и, конечно, обнялся с ним по-братски. И разве могло быть иначе?
Конечно, озабоченность по поводу заболеваемости пандемии не оставляла Владимира Путина и 13 сентября. Иначе он бы не высказался о ней два раза подряд на встрече с паралимпийцами (см. “Ъ” от 14 сентября), когда уже после вручения госнаград минут тридцать подписывал им ленточки золотых медалей (это новое увлечение спортсменов и Владимира Путина. Придется, конечно, сделать перерыв, но ничего, Олимпиада в Пекине уже совсем скоро). Причем делал это Владимир Путин охотно, было видно, что он никуда не спешит и, главное, не хочет спешить: общение с людьми почему-то доставляло ему радость.
— У нас, к сожалению, тоже сейчас…— сказал он паралимпийцам.— Врачи там изучают, даже в моем окружении проблемы возникают с этим COVID. Надо разобраться, что там реально происходит…
Могло показаться (и показалось, в том числе и мне), что Владимир Путин говорит, не придавая на самом деле сказанному особого значения: и трансляция была в этот момент технической, и говорил он не очень громко, даже неразборчиво, не думая, такое впечатление, о том, что эти слова с бокалом шампанского на стойке с микрофоном покажут и начнут цитировать как бешеные.
И чуть позже, когда паралимпийцы вспомнили про свой недельный карантин, сказал, так же вскользь, что ему и самому, может, скоро на карантин… Тогда он еще как будто шутил.
Но затем вроде бы стало очевидно, что все оказалось слишком хорошо слышно. Потому что их послали подглядывать, а они подслушивали. И не промолчало уже ни одно СМИ.
И когда ситуация получила такую огласку, было, как могло показаться, и принято решение, о котором Владимир Путин не будет жалеть: использовать вес этой информации против, так сказать, нее самой и на пользу делу и, главное, самому Владимиру Путину. Он решил не лететь на три дня на встречу с коллегами, которые не выглядели безобидно: там, в Душанбе, будет ждать целая делегация прямо из Индии, с вирусом «дельта», можно сказать, наперевес. А вирус этот, по признанию многих врачей, мутировал в последнее время так, что обычным ПЦР-тестом его уже и не обнаружишь.
И тогда Владимир Путин высказался на совещании с членами правительства и активом «Единой России»:
— Мне пришлось отложить поездку в Таджикистан… Это связано с тем, что в моем самом близком окружении несколько человек заболели. И один из этих сотрудников — человек, который работает со мной в непосредственной близости… Он был вакцинирован, у него титры упали, но он ревакцинировался. Судя по всему, поздновато. Через три дня после ревакцинации он заболел. Я накануне общался с ним очень близко целый день. Это естественный эксперимент… Посмотрим, как реально сработает на практике «Спутник V». (Да просто будем следить, затаив дыхание.— А. К.). Титры у меня достаточно высокие, посмотрим, как это будет выглядеть в жизни…. Надеюсь, что все будет так, как и должно быть, и «Спутник V» реально в жизни покажет свои высокие параметры по защите от COVID.
На самом деле, по информации “Ъ”, никакой случайности в том, что Владимир Путин сказал про карантин еще на встрече с паралимпийцами, не было. Он, видимо, тогда уже все решил.
Действительно, заболел человек, с которым президент постоянно общался в тот день. И это в конце концов оказалось кстати.
Возможно, российскому президенту не стоило принимать так близко к сердцу Башара Асада, который сейчас больше других, по-видимому, озабочен противоэпидемиологическими мероприятиями у себя дома. Но в тот момент еще, может быть, казалось, что применять именно самоизоляцию не стоит: тест показал, что все чисто. Но Владимир Путин и правда думал о чем-то в этом роде.
К тому же ведь он на самом деле не хотел лететь в Таджикистан — вот и не полетел. И кто может упрекнуть его за это? По крайней мере, журналисты, которые тоже должны были туда лететь, точно не могут.
Так он теперь и на выборы не придет.
Зато совещание по ВКС с членами «Единой России» и членами правительства (там много пересечений) могло показаться просто бескрайним. Газификация жилых домов, расселение аварийного жилья, обновление парка школьных автобусов, поддержка IT-отрасли… Почти все, что делало правительство, инициировала «Единая Россия»… Да что там, разве и члены правительства — не члены «Единой России»?.. А если нет, то стоит только копнуть поглубже…
— Важно,— отметил президент России,— и впредь сохранить эту координацию, как я уже сказал, обеих ветвей власти. Действовать нужно слаженно, как одна команда!
И кто не понял, тот поймет.
Эстафету президента подхватила вице-премьер Татьяна Голикова. Она подробно описала многочисленные социальные инициативы «Единой России», активно поддержанные правительством. Звучало это так:
— По предложениям «Единой России», прозвучавшим на первом Социальном онлайн-форуме, нами совместно с партией проработаны и внесены изменения в законодательство, благодаря которым с 1 января 2022 года значительно упрощается механизм назначения пенсий.
Вместо «значительно упрощается механизм назначения пенсий» можно было подставлять «будет социальная доплата к пенсии», «запрещается обращать взыскания в рамках исполнительного производства на все социальные выплаты», «планируем изменить механизм взаимодействия колледжей с отраслями промышленности... и с 2024 года мы предполагаем, что 70% колледжей перейдут на сокращенные сроки обучения»; «диспансеризацию может пройти любой желающий, но пристальное внимание — тем, кто перенес новую коронавирусную инфекцию»; «принято решение о строительстве метро в Челябинске и Нижнем Новгороде»…
И еще очень-очень подробно обо всем, пока не произнесено наконец неизбежное:
— Уважаемый Владимир Владимирович, в заключение хотела бы поблагодарить партию «Единая Россия» за конструктивное и продуктивное сотрудничество. Будем и дальше, как вы отметили в своем вступительном слове, на системной основе продолжать совместную работу, для того чтобы жизнь наших граждан была комфортной, здоровой, благополучной и безопасной!
Дальше был смысл следить за тем, кто так же долог, как Татьяна Голикова (она-то на самом деле от безысходности, ей по работе нельзя было быть более краткой), а кто понимает, чего на самом ждет от этого совещания господин Путин. В результате в два абзаца уложились министр обороны Сергей Шойгу и премьер-министр Михаил Мишустин, а член «Единой России» Андрей Макаров не уложился и в сорок.
Владимир Путин был в конце концов, как мне показалось, совершенно откровенен:
— Как обычно в таких случаях бывает, по социальным вопросам разногласий, как правило, не бывает, но нам нужно сохранить «ЕдРо» в парламенте, на которое мы могли бы опираться.
Или «ядро» он сказал?..
Вот тут точно было неразборчиво.
0
75.00
