Волна насилия прокатилась январе по отечественным школам. География ЧП оказалась широкой: сначала Пермь, где выпускник со старшеклассником затеяли драку с поножовщиной, затем Улан-Удэ (там подросток с двумя сообщниками устроил поджог и настоящую охоту за людьми с топором). О школьных инцидентах сообщали и в других городах — в Челябинске, Симферополе, Владивостоке, Самаре, Ульяновске... Реакция на эти события была предсказуемой: "горячие" сюжеты во всех подробностях сутками держались в топах новостей; поиск виноватых для многих завсегдатаев теле- и радиоэфиров превратился в разряд досуга. Оперативно перебрав варианты (семья, школа, улица), в виновные назначили... интернет. Что мгновенно повлекло неизбежный "запретительный рикошет": сразу три инициативы, направленные на ужесточение регуляций в Сети, презентованы законодателями. Между тем "Огонек" никаких веских свидетельств "сетевой виновности" не обнаружил. И задался вопросом: что осталось за рамками публичной дискуссии?
Кто виноват в случившемся? Версии, высказанные на текущий момент, кажется, охватывают сразу все страхи современного россиянина: тут и распространение субкультуры А.У.Е. (пропагандирующей среди подростков тюремные понятия и воровские ценности), и влияние агрессивных компьютерных игр (нападавший из Улан-Удэ увлекался игрой "Сталкер"). Сравнительно новый жанр в СМИ — разбор психологических эффектов, проявившихся на фоне трагедии. Как вам, к примеру, "синдром Шурыгиной" (девушки из Ульяновска, пережившей изнасилование и ставшей героиней различных ток-шоу)? Предполагается, что напавшие на школы подростки хотели такой же славы и внимания — любой ценой. Говорят и про "эффект Колумбайн" (или интерес подростков к стрельбе в американской школе "Колумбайн" в далеком 1999 году), и еще про несколько похожих эффектов...
— Парадокс ситуации в том, что какого-то одного звена, которое можно назначить виновным, или какого-то конкретного человека, которого можно уволить, не существует,— считает ведущий научный сотрудник института социологии РАН Леонтий Бызов.— Даже в более благополучных странах проблема актов насилия в школах стоит очень остро. Что уж говорить о России... Вы спрашиваете, кого винить? Думаю, винить надо общую атмосферу в обществе. Сами посудите: агрессивные ток-шоу, детективные сериалы, где убивают по 20 человек за серию, постоянный поиск внешних и внутренних врагов... Да еще образ будущего, которого нет. Дети быстро и легко впитывают атмосферу взаимной ненависти и агрессии — вот и объяснение.
Вообще специалисты, опрошенные "Огоньком", сходятся в одном: когда происходят подобные трагедии, и власть, и общество пытаются найти простые объяснения и легкие рецепты. Но это ловушка. К примеру, по словам Леонтия Бызова, рассчитывать на то, что сегодня преподаватели, замотанные формальной отчетностью, будут выполнять воспитательные функции, как в советские времена, уже не приходится. То же самое с семьей: родители заняты выживанием, им не до детей и их состояния. Детские психологи? Охрана? Но за всеми тоже не уследишь...
И вот, перебрав все возможные варианты, власть и общество, похоже, нашли виноватого. Им назначен... интернет.
Повод, собственно, лежал на поверхности: нападавшие из Перми вели активную жизнь в соцсетях, по одной из версии их спровоцировал оскорбительный пост в интернет-сообществе. Ну а подросток из Улан-Удэ якобы и вовсе мог состоять в так называемых "Колумбайн-сообществах". Возникла даже конспирологическая версия, что все эти нападения были как-то связаны или даже координировались через социальные сети. Она ничем не подтверждена и никак не доказана, но деятели (да и ведомства), заинтересованные в "быстром пиаре", ее подхватили: как результат — целая гонка запретительных инициатив. Перечислим самые громкие: вот сенатор Елена Мизулина считает, что необходимо наказывать администраторов и руководство соцсетей и мессенджеров за противоправный контент, который "активно распространяется и никем не контролируется". А вот депутат Госдумы Виталий Милонов выступает за запрет на регистрацию в соцсетях без паспорта или без родительского разрешения (для детей младше 14 лет). Не обошлось и без вице-спикера Госдумы Ирины Яровой: она, в свою очередь, предлагает срочно разработать порядок оперативной внесудебной блокировки опасной для детей информации...
Законодателям, правда, возражает замглавы Минкомсвязи Алексей Волин, чье ведомство в ответе за виртуальные угрозы: мол, говорить, что в соцсетях выявлено много подобного контента, все же нельзя, речь о единичных аккаунтах в "Одноклассниках" и "В контакте", их блокировка уже идет. Но интернет-эксперты, опрошенные "Огоньком", встревожены: куда заведет власти очередная запретительная лихорадка? Да и винить интернет — все равно что винить телефон, по которому звонит преступник. Не получится ли, что мы снова перекладываем с больной головы на здоровую?
— Как это вообще возможно что-то отследить в Сети? — удивляется вице-президент Ассоциации интернет-издателей Антон Меркуров. — Паблик в соцсетях еще можно обнаружить и блокировать (хотя для этого нужно, чтобы кто-то вам о нем рассказал). Но как, к примеру, найти переписку в мессенджере? Мы с вами создаем группу, начинаем обсуждать нечто и, поверьте, об этом никто не узнает: условный поисковик может дотянуться до 20 процентов интернета, все остальное — бесконтрольная среда, но в этом как раз ее суть. Основа, если хотите.
Помимо технической стороны эксперты обращают внимание и на другой аспект любой запретительной инициативы — популяризационный: на волне "разогретого" публикациями СМИ сюжета трагичная история превращается в "хит". Механизм здесь, поясняет Антон Меркуров, прост: общество взволновано, власти вынуждены отреагировать очередным запретом, интерес к теме зашкаливает, и вот все новые и новые подростки вводят в поисковых строках соответствующий запрос.
— Перед нами феномен общественного самовнушения,— подтверждает руководитель исследовательской компании "Платформа" Алексей Фирсов.— Это не значит, что проблемы нет. Но есть нюансы. Громкий случай вызывает массовую волну дискуссии, даже отчасти истерии, требования запретов, а это, в свою очередь, провоцирует и привлекает повышенное внимание молодежи... К тому же дети, как вода, всегда находят обходные пути — сегодня в интернете это сделать гораздо проще, чем раньше, ведь они часто технически подкованы лучше взрослых. Как тут запретишь пользоваться мессенджерами или общаться в соцсетях?
Более того. Как отмечает Фирсов, обвинения в адрес соцсетей вообще, по сути, уводят дискуссию в сторону — от обсуждения настоящих причин к обсуждению мнимых. В самом деле, а что с ответственностью традиционных институтов, вроде семьи? И как насчет климата в самом обществе? Социологическое исследование, проведенное на базе "Платформы" после всплеска подростковых суицидов и посвященное "группам смерти", показало: среди респондентов меньшинство тех, кто винит соцсети или интернет. На самом деле люди оценивают происходящее иначе: считают, что источник подобных проблем находится в реальной жизни и что первичную ответственность следует искать в офлайне (в семейном или школьном воспитании).
— У меня нет задачи выступить безоговорочным адвокатом интернета. Но практика запретительного законодательства сама по себе создает лишь иллюзию решения проблемы, прячет ее,— подводит итог Алексей Фирсов.— Это лишь купирование симптомов, а не лечение болезни.
Интересный поворот темы предлагают психологи: оказывается, вопреки расхожему мнению, позитивный эффект от соцсетей... важнее негативного. Общение в интернете помогает подросткам "выговориться". Звучит как парадокс? Возможно. Но именно уход сына или дочери из соцсети (как это случилось с нападавшим из Улан-Удэ) должен был сразу насторожить родителей. Обычно это означает, что конфликт подростка с окружающей средой перешел в острую стадию и нужно принимать срочные меры.
— Соцсети выполняют функцию отдушины, потому что позволяют подростку преодолеть одиночество, найти там друзей,— поясняет Леонтий Бызов.— Это многих спасает от агрессии. Конечно, какие-то группы для общения могут представлять угрозу, но позитивный эффект все-таки больше.
А вот что хорошо бы ограничить, считает эксперт, так это агрессию, исходящую от вполне традиционных СМИ, прежде всего от телевидения.
0
75.00
