ТОП 10 лучших статей российской прессы за
April 23, 2025

В Георгиевском зале в один ряд выстроились члены двух делегаций. Когда до появления Владимира Путина и Хейсама бен Тарика Аль Саида оставалось несколько минут, к строю подошел министр иностранных дел России Сергей Лавров. Он хотел поскорее пройти к своему месту, но несколько членов оманской делегации бросились к нему, чтобы поздороваться. Тут уж ему пришлось здороваться со всеми, в том числе и с коллегами из российской делегации. Так он проверил на прочность рукопожатия каждого, кто в строю, и почти всех заставил немедленно смеяться. Двигался он не по протоколу, а в противоположном направлении, ибо направлялся к своему месту во главе списка, так что последние стали первыми.

В общем, все вдруг оживились. Хоть, конечно, и до этого не то чтобы упали духом.

После сыгранных гимнов президент и султан ушли на переговоры в узком составе, а обе делегации отправились из Георгиевского зала к другим дверям, сразу поближе к обеду.

— Ваше Величество, вы хорошо известны в России,— предупредил султана Омана Владимир Путин.— Вы неоднократно бывали в стране. Более того, в 1985 году именно вы поставили свою подпись под Соглашением об установлении дипломатических отношений между нашими странами (будучи министром.— А. К.). И в этом году мы будем отмечать 40-летие наших дипломатических связей.

Да, Владимир Путин тогда еще работал в Дрездене. Думал ли он, простой питерский парень...

— По линии министерств иностранных дел — информация проходила наверняка — мы планируем провести в этом году саммит между Россией и арабскими странами,— добавил господин Путин.

То есть сам он участвовать не планирует.

— Многие наши друзья в арабском мире эту идею поддерживают. Если, Ваше Величество, вы найдете время, мы были бы рады вас видеть тоже на этом саммите — Лиги арабских государств и России.

Нет, видимо, все-таки планирует.

Хейсам бен Тарик Аль Саид признался:

— Ранее, когда я занимал должность министра, я посещал страну (Россию.— А. К.)... Сегодня этот визит я совершаю как глава государства, а не как руководитель ведомства, министерства... Очень благодарен всем российским официальным лицам, которые в последние два-три года посетили Маскат (столица султаната.— А. К.). Я также очень бы хотел, чтобы и их оманские визави посещали почаще Москву и другие города России...

Не так уж важно было, что говорил сейчас султан Омана. Главное было сделано: есть ощущение, что в Кремле кипит международная жизнь.

К тому же договорились об ответном визите и о безвизовом режиме. Когда плывешь из Дубая на круизном лайнере по Персидскому заливу, это особенно важно.

Тем более что главы Катара и Бахрейна уже были и тоже, говорят, обо всем договорились.

После обеда расстались друзьями.

Бьющую ключом международную жизнь подтвердила и следующая встреча в Кремле: с патриархом Сербским Порфирием и владыкой Иринеем. Ее не анонсировали — наверное, от греха.

— Из монастыря Воскресения — пасхальное яйцо («О, спасибо!» — благодарно воскликнул Владимир Путин.— А. К.),— взволнованно произнес патриарх Порфирий, которого представил президенту патриарх Московский и всея Руси Кирилл.

Этих гостей принимали в Патриарших палатах Кремля, и это была неплохая идея. То есть гостем здесь был и наш патриарх. Хотя ведь палаты по названию Патриаршие. Что-то тут есть не то...

— Позвольте сердечно поприветствовать вас в Москве и также в палатах, здесь особая атмосфера! — рассказал президент России.

Переводила сотрудница МИДа, и это выглядело избыточно: патриарх Порфирий дарил яйцо без акцента.

— Мы всегда рады вас видеть,— добавил российский президент.— На 9 Мая ждем президента Сербии в Москве на торжества, посвященные Победе в Великой Отечественной войне.

Что ж, все сейчас — уже вокруг этого. Ближайшие две недели будет так.

Патриарх Порфирий посмотрел на переводчицу и заговорил по-русски:

— Господин президент, извините, несколько слов скажу — на русском не говорю так хорошо, но понимаю все! Владыка Ириней тоже со мной, который говорит очень хорошо на русском языке.

Видимо сербский патриарх все же был не уверен в себе.

— Христос воскресе! — воскликнул патриарх Порфирий на прекрасном старорусском.— Надеюсь, что воскресение есть наш путь и реальность, факт нашей веры! Это значит, что победа известна и что она зависит от воли Божией! А нам надо делать то, что зависит от нас...

Вряд ли Владимир Путин остался удовлетворен такой трактовкой событий. В этом он, может, и не хотел полностью зависеть от воли Божьей. Что-то можно было попробовать решить и самому.

— Я хотел вас поблагодарить за все, что вы делаете на уровне ценностей,— продолжал сербский патриарх по-прежнему по-русски, да и не желая уже оглядываться на владыку Иринея.— Потому что ценностный фундамент — без ценностей, без идеологии... Не идеологии, как вы сказали, психологически, но в существе — невозможно жить! От веры все зависит: как веруешь — такая наша жизнь, наши слова и так далее...

Было не очень понятно, но верилось.

— Мои предшественники, патриархи Сербской церкви, в прошлом всегда были связаны с патриархами Русской церкви. И мой предшественник, Святейший патриарх Ириней, говорил: надо нам, сербам… Как говорил?..— уточнил он у сидевшего рядом владыки.

— Говорил, что наша маленькая лодка, плавая в беспокойном море, должна быть всегда привязана за великий русский корабль,— процитировал владыка Ириней бывшего Сербского патриарха Иринея.

— Я хотел сказать, что мы чувствуем и веруем, что это правда,— согласился действующий патриарх.— Мне надо сказать, чтобы вы знали... И вы уже знаете... Но надо опять сказать, что сербский народ смотрит на русский народ как на один (вот бы и украинцы так.— А. К.)! Иногда может быть, что надежда большая у сербов, надежда зависит больше от России, русской политики, чем от сербской. Может быть, это парадокс...

То, что говорил этот человек, было трогательно, да и все тут.

— Я был две недели тому назад в Иерусалиме и разговаривал с патриархом Иерусалимским,— добавил патриарх Порфирий.— Много разговаривали... Он не знал, что я буду в Москве. И когда говорили про православие глобально, он мне сказал: «У нас, православных, есть один козырь». Я спросил: «Который?» — «Владимир Путин»,— он сказал мне. Эти слова скажут все!

Что ж, сказал так сказал. Причем не только патриарх Порфирий.

Немного, конечно, обидно, что у православия нет других козырей.

— Надо подчеркнуть, что мы благодарны вам за то, что касается вашей поддержки и позиции, связанной с Косово и Сербской Республикой, и, конечно, с Черногорией тоже — там наш народ, наша церковь,— продолжал патриарх Порфирий.— Вы знаете очень хорошо, что без вашей поддержки и Китая я не знаю, что было бы с Косово. Я на Пасхе был там, служил патриаршую службу... Это столица Сербского патриарха...

Так в этой почетной линейке возник и Китай тоже. Речь шла прежде всего, видимо, о голосовании в ООН.

— Просим, чтобы вы стояли на этой позиции и сделали все, что возможно. Потому что — независимо от политики, независимо от людей, от новостей, которые у нас... Без Косово, могу сказать, и без Республики Сербской сербский народ без перспективы, признался патриарх Сербский.

Владимир Путин кивнул. Все, пообещал.

А вот хорошая новость:

— Конечно, у нас есть очень хорошие отношения с президентом, и он посылал вам привет и сказал мне, что будет 9 мая здесь независимо от обстоятельств в Европе и так далее.

Тут он дал понять, что приехать в Москву было не таким уж простым решением:

— У нас тоже в эти дни есть революция. Как называется?..

— Цветная,— вступил наконец митрополит Ириней.

Он был больше подкован в актуальной фразеологии.

— Цветная революция! — оживился патриарх Порфирий.— Вы это знаете!

Пока что понаслышке.

— Надеюсь, что это искушение мы победим, как вы сказали. Потому что мы знаем и чувствуем, что центры силы с Запада не хотят развивать идентичность сербского народа и культуру. Спасибо вам, что вы сказали, и дай Бог вам крепости, мудрости. Наши молитвы всегда с вами, и надеюсь, что Господь помогает.

— Ваше Святейшество, вы сказали об идентичности,— кивнул российский президент.— Этим занимается церковь вообще и Русская православная церковь под руководством святейшего патриарха Московского и всея Руси.

А как же управление внутренней политики администрации президента?

— Из всех поместных православных церквей Сербская ближе всего к Русской церкви — по культуре, по языку,— начал и патриарх Кирилл.— Да и если говорить даже об истории: никогда наши страны не воевали, а если и воевали, только бок о бок против кого-то другого!.. И это я говорю не по случаю, что вот здесь сидит патриарх Сербский, а так оно и есть!

Патриарх Кирилл был, как всегда, публицистичен:

— А потом, если взять историю, то сербский народ и Сербская церковь никогда не предавали Россию! Некоторые славянские, не будем их упоминать, под воздействием мощных милитаристских западных сил меняли свою ориентацию на время (уж не про болгар ли? — А. К.), потом каялись, но меняли! Сербы никогда не меняли. Эта любовь к России, она, что называется, заложена, может быть, даже в гены сербского народа!

А может, в этом есть что-то божественное.

— И потом, конечно, вот еще о чем хотелось бы сказать, что сербы, конечно, западнее, чем мы, так уж Господь распорядился. Это церковь, которая лицом к лицу соприкасается практически с западным миром, от которого можно получать, наверное, и получали много полезного и в научной, и в культурной области... Но то, что сегодня происходит с человеческой нравственностью, с моралью на Западе — да, я скажу вслух, чего там стесняться-то,— бесовское все это дело! — не удержался патриарх Кирилл.

— Да! — горячо поддержал патриарх Порфирий.

— Почему бесовское? — пояснял патриарх Кирилл.— Потому что задача беса заключается в том, чтобы человек потерял разницу между добром и злом. Нету (разницы.— А. К.)... Есть альтернатива поведения! Церковь говорит: «Вот так поступать нельзя». И слово Божье говорит: «Так поступать нельзя». А современная секулярная культура говорит: «А почему? Нет, человек свободен поступать так, как он хочет поступать! Это просто есть свобода выбора!»

Да, сербским братьям есть на кого ориентироваться. Тылы наши духовно богаты. Их на всех хватит.

— Этот подход разрушает нравственные основы человеческого бытия,— рассказал патриарх Кирилл, — а за этим могут последовать страшные цивилизационные катастрофы! Потому что, если разрушается эта интегральность человеческой личности, оттуда все потом рушится. Русская православная церковь, как вы знаете, стоит на этих позициях, мы ее отстаиваем на международных площадках. Но и мы, конечно, нуждаемся в таких добрых союзниках. Из всех поместных православных церквей — говорю не потому, что Святейший сегодня здесь, а исходя из своего опыта — Сербская церковь — это та церковь, которая всегда с нами. А Сербия — это та страна, которая никогда не предавала Россию!

Он повторялся, но просто потому, что хотел, видимо, донести до Владимира Путина огромную нужность Сербии и этой встречи тоже:

— Те люди, которые сегодня здесь, за этим столом, и владыка Святейший, и владыка Ириней, они являются действительно духовными лидерами своего народа!

То есть в Сербии сейчас два духовных лидера. Это была сложная новость.

А Владимир Путин хотел-то поговорить уже о другом:

— Ваше Святейшество, вы упоминали о том, что происходит западнее от нас. Мы все хорошо знаем, все видели, были свидетелями вашей встречи с папой Римским, который в эти пасхальные дни ушел от нас. Это, мне кажется, тоже говорит о том, что и на Западе есть еще люди, есть силы, и духовные силы, которые стремятся к восстановлению отношений и к возрождению духовных начал.

Да, Владимир Путин хотел поговорить про папу, так как, по всем признакам, ценил его. Это был принципиальный человек. В чем-то он был похож на Дональда Трампа. Такие люди производят впечатление на Владимира Путина.

— Совершенно верно! — подтвердил патриарх Кирилл.

— Западная культура, что бы и кто бы ни говорил (а говорят разное.— А. К.), основана на христианских началах...— добавил президент России.

— Вы очень правильно вспомнили покойного папу,— кивнул патриарх Московский и всея Руси.— Он был человеком достаточно твердых взглядов и убеждений, несмотря на то что на него оказывалось очень большое давление — также в плане охлаждения отношений с Русской церковью. Уже он в ином мире, поэтому я могу смело, не спрашивая у него разрешения, его процитировать. (Это выглядело двусмысленно.— А. К.) Когда его очень сильно приперли, простите за грубое слово (оказывается, патриарх Кирилл знает их.— А. К.), он сказал только короткую фразу: «Не ссорьте меня с Кириллом». Повернулся и ушел! А воздействовали на него его близлежащие сотрудники: что нужно изменить курс, что нельзя... Это, так сказать, связано с российской политикой.

Он помолчал и продолжил:

— Эта фраза — «не ссорьте меня с Кириллом» — у меня постоянно была в памяти и в сознании, пока он был жив! Отношения были добрые. Сейчас Господь призвал его в иной мир, но воспоминания о нем самые добрые и в плане отношения и к России, и к Русской церкви.

— У меня тоже,— вздохнул Владимир Путин.— Мы с ним неоднократно встречались. Он совершенно очевидно — могу это утверждать — по-доброму относился к России. Имея в виду и его латиноамериканское происхождение, и настрой среди подавляющего большинства граждан латиноамериканских стран...

Уже два раза за сутки Владимир Путин возвращался к папе Римскому Франциску (еще было в национальном центре «Россия»).

Нет, проститься не поедет.