ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Oct. 21, 2016

При этом в Томе Хэнксе нет наигранности — он действительно источает жизнелюбие и интересуется всем вокруг. Когда жмешь ему руку, от него хочется зарядиться, как от батарейки. Том сам активный пользователь гаджетов. У него при себе есть планшет и смартфон. Спрашивает, стоит ли на моем айпаде последняя версия программного обеспечения, и делится парой советов о том, как посылать анимированные сообщения. Всем бы иметь такие познания в 60 лет! А вот фон для нашей встречи сильно контрастирует с технической продвинутостью Хэнкса. Мы сидим в старинной крепости на вершине холма в окрестностях Флоренции, откуда открывается невероятный вид на город. Актер жил тут целый месяц, пока снимали киноленту «Инферно». Флоренция была выбрана для съемок неслучайно. В книге американского писателя Дэна Брауна (автора «Кода да Винчи» и «Ангелов и демонов»), на основе которой снят фильм, действие начинается именно в столице Тосканы. Сумасшедший ученый решает распространить смертоносный вирус, чтобы покончить с перенаселением планеты, но не успевает завершить задуманное — его находят мертвым.

— Том, вы возвращаетесь к роли профессора Лэнгдона в третий раз. Почему вам по-прежнему интересен этот герой?

— Мы выходим на международную арену. На этот раз опасность угрожает не только самому Лэнгдону или Папе Римскому, а всей планете. В такие передряги Лэнгдон еще не попадал. К тому же у Лэнгдона до сих пор нелады с личной жизнью. Мне по-человечески хочется, чтобы у него на этом фронте тоже все наладилось.

— Вас не удивляет, что в роли спасителя всего человечества режиссер Рон Хауард («Игры разума», «Аполлон 13») видит именно вас?

— Для меня это большая загадка. Я не умею драться, у меня нет мускулов. Мне уже не нужно прописывать отсутствие «обнаженных» сцен в контракте — мне их перестали предлагать лет тридцать назад. Максимум, что я могу, это изобразить начитанного профессора и сыграть умника, каким сам точно не являюсь. Но, наверное, поэтому зрители и ходят на мои картины: они видят человека, которого могут сравнить с собой.

— Как вам кажется, в чем кроется успех книг Дэна Брауна?

— Захватывающая история прежде всего. Я не мог положить книгу «Инферно» на полку, пока не дочитал ее, когда она мне попала в руки. Вы знаете, что я уже в том положении, когда могу отказываться от съемок, которые мне неинтересны. В данном случае я понял, что профессору Роберту Лэнгдону рано на пенсию: ему есть чем помочь на­уке и миру, и он даже может поцеловать девушку…

— Насколько правдоподобным вам кажется злодей в фильме, ученый Бертран Зобрист, который грозит уничтожить человечество?

— Я не очень люблю злодеев из старых фильмов про Джеймса Бонда. Знаете, из тех, которые сидят у ядерной боеголовки с одной рукой, усыпанной золотыми перстнями, на пусковой красной кнопке, а другой гладят белого кота. Я им не верю. «Инферно» начинается с речи Бертрана Зобриста, который поднимает тему перенаселения планеты, и я согласен со всем, что он говорит! Это чистая наука и арифметика. Можно не соглашаться с его решением проблемы, но как-то с ней бороться нужно. И в такой сценарий развития событий я готов поверить.

— Вы мужчина среднего возраста и хорошего достатка. Вы лично пытаетесь решить проблемы с экологией?

— Начинать всегда нужно с себя. Что бы ни говорили на уровне государств и политиков, пока я и мои соседи не начнут выкидывать мусор в урну и не перестанут лить понапрасну воду во время чистки зубов, дело не сдвинется с мертвой точки. Я с 13 лет начал разделять мусор и сдавать что можно на переработку. Тогда это было в новинку — родители и соседи смотрели на меня как на сумасшедшего. Двенадцать лет назад я пересел на электромобиль, тоже один из первых в стране. Поменял его на новое авто, марки Tesla, только пару лет назад, когда старая тачка проржавела и стала разваливаться на глазах.

— За время съемок во Флоренции насколько хорошо вам удалось познакомиться с городом и итальянскими обычаями?

— Самое приятное, что местечко маленькое и везде можно гулять пешком. Я просыпался утром, заказывал крепкий кофе у старика Паскуале в кафешке за углом — он уже точно знал, что мне нужен латте макиато без сахара. Потом шел по городу, который только просыпается, и приходил в себя после ужина с огромным количеством кьянти и ветчины. Это ли не рай на земле?

— Туристы не досаждали вам просьбами об автографах и селфи?

— Я научился хитрости: нужно ходить туда, где появляются только местные. Например, с режиссером Роном Хауардом мы полюбили прачечную неподалеку от отеля, расположенную в стороне от туристических маршрутов. Пока стираешь белье, можно съесть сэндвич в забегаловке напротив и обсудить будущий съемочный день. Самое смешное, нас никто ни разу не узнал! Никто не мог бы даже подумать, что меня нужно караулить не у парадного входа в отель Savoy, а у прачечной.

— Вам не было одиноко целый месяц без семьи?

— Почему без семьи? Меня навещали племянники и племянницы. Жена заезжала на выходные. Мы с ними обошли половину города пешком. Забрались на купол собора в центре. Там винтовая лестница внутри здания, но, когда достигаешь купола, нужно пройти по периметру крыши. От падения тебя спасает только ограждение из оргстекла. Вот где мне стало не по себе! Зато уже наверху мы сделали с племянницей пару селфи и насладились видом на город.

Хэнкс очень ценит семью и проводит с домочадцами все свободное время. В первом браке, с актрисой Самантой Льюис, который продлился девять лет, у Тома родились сын Колин и дочь Элизабет Энн. Детям Колина, своим внучкам, Хэнкс, по его признанию, уделяет каждый свободный уик-энд. Со второй супругой, Ритой Уилсон, у Тома случился служебный роман. Они вместе снимались в шоу «Закадычные друзья», а позже — в фильме «Волонтеры». В 1987 году актер официально развелся с первой женой и через год снова оказался окольцован.

— Вы женаты 28 лет. Неужели совсем не ругаетесь?

— Если мы ругаемся, то только по поводу того, кто кого сильнее любит. Либо спорим, кто лучше приготовил подарок внучкам на Рождество.

— Вы дружны с внучками?

— У бабушек и дедушек есть ка­кая-то особая связь с внуками. С ними как будто открывается второе дыхание. Что я не успел додать детям в силу занятости — наверстываю с Шарлоттой и Оливией. Я рад, что стал дедом вовремя.

— Разве с внуками можно опоздать?

— Я имею в виду, что еще полон сил и энергии, которой хватает на девочек. Хотя, с другой стороны, всю самую тяжелую работу делают именно родители. Дед приходит на выходные, иногда остается на ночь — и таким образом не успевает сильно устать.

— У вас есть особая тактика общения с внучками? Как вы заставляете их быть послушными?

— Пятилетней Оливии надо просто логично объяснить, почему нужно вести себя так, а не иначе. У нее аналитический склад ума. С трехлетней Шарлоттой проще: ей можно пообещать интересную прогулку или поездку на съемочную площадку. Ей нравится бывать на киностудиях, она, без сомнения, пойдет по моим стопам.

— Девочки понимают, насколько знаменит их дед?

— Они видят фотографов — это значит, происходит что-то необыкновенное. Но дома у нас совершенно неформальные отношения. Меня они зовут «папус», а мою жену Риту — «йайа», как это принято у греков. Супруга — гречанка по национальности.

Три года назад во время телевизионного интервью Том признался, что у него диабет второй степени. Он не унывает и не жалуется, а пытается найти в этом хорошие стороны. «Я перестал есть сладкое и моментально сбросил вес», — шутит актер, пьющий во время нашего интервью кофе без сахара. По его признанию, возраст добавил ему склонности к философствованию, также он стал внимательнее относиться к близким.

— Слышал, что вы ради второй супруги поменяли веру: были католиком, но крестились в православной церкви. Насколько вас это изменило?

— Не уверен, что причина именно в православии, но я стал чаще бывать в церкви — неважно, какой христианской конфессии она принадлежит. Я использую это время как способ поразмышлять и понаблюдать за другими прихожанами. Кто о чем просит Бога? Что их сюда привело? Что у них общего со мной? О чем я сам должен просить?

— О чем просите?

— Это личное. Но, конечно, главное — это здоровье и семья.

— В Интернете можно прочитать только позитивные комментарии о вашей работе. Как вам удается много десятилетий нравиться стольким поколениям зрителей?

— Они просто не глубоко копают. (Смущенно отмахивается.) Я бы смог наполнить эту комнату людьми, которым я не нравлюсь.

— Вы давно сумели разгадать секрет успеха? По-настоящему провальных картин в вашей фильмографии почти нет…

— Нужна крепкая история в основе сценария и, конечно, команда одержимых делом людей. Но даже это не может гарантировать успех. Расскажу вам историю из жизни. Я помню, мы с женой поехали в медовый месяц в Лондон. Купили билет на спектакль с Джуди Денч, которая играла в постановке «Вишневый сад». Приходим — вокруг театра почти никого нет. Мы подумали: может, пришли слишком рано? Нет, вроде вовремя. Сели в зале, заполненном от силы наполовину. Спектакль начался, Джуди была в ударе, но у меня не укладывалось в голове: как же так, великая актриса, играющая Чехова, и не заинтересовала публику?! Творческие проекты всегда включают элемент риска, от которого никто не застрахован.

— Вы достаточно открыто ведете свои аккаунты в социальных сетях. Там мы узнали о рождении вашей второй внучки. Вы рассказали о наркотической зависимости сына, Чета. Не боитесь признаваться на виду у всего мира?

— Мне нечего скрывать. Если задают разумный вежливый вопрос, я всегда готов на него обстоятельно ответить. Вдруг кто-то решил провериться на диабет, после того как увидел статью в газете про меня? Также я использую социальные сети, чтобы люди находили пропавшие вещи. Я уже помог владельцам найти потерянные часы, перчатки, шарф. Мне это ничего не стоит, а кому-то доставляет радость. Подобные мелочи делают меня и мир вокруг чуточку счастливее.