Сегодня — ровно 20 лет российскому дефолту, потрясшему отечественную экономику. Власти тогда отказались обслуживать госдолг, и рубль обвалился. Граждане бросились штурмовать банки в надежде спасти сбережения, которые обесценивались на глазах... Может, не стоило бы ворошить прошлое, если бы не одно но. Мы ведь помним, что пирамида ГКО была рукотворной. И, как показывают события, наши чиновники не потеряли охоты устраивать потрясения буквально на ровном месте.
Вот буквально на наших глазах случилось крупное ограбление: 14 крупнейших металлургических, горных и химических компаний (Новолипецкий и Магнитогорский меткомбинаты, «Норникель», «Металлоинвест», «Уралкалий», «Сибур» и другие) менее чем за сутки потеряли в цене почти 392 млрд рублей (5,9 млрд долларов). Для этого хватило озвученного в прессе предложения помощника президента России по экономике Андрея Белоусова забрать в казну у ведущих предприятий трех отраслей 513,7 млрд рублей — сверх налогов, уже уплаченных за прошлый год. Эти деньги кремлевский чиновник назвал «незаработанными сверхдоходами», полученными в результате падения курса рубля (из-за чего валюты на зарплату рабочим потребовалось меньше) и роста мировых цен на продукцию (у предприятий выросла экспортная выручка).
«Делиться надо!» — сказал помощник президента. И промышленные лидеры России тут же стали бывшими лидерами. Новолипецкий комбинат сразу подешевел на 7,9%, «Евраз» — на 9%, «Полюс золота» — на 5,3%. А в абсолютных цифрах больше всех потерял «Норильский никель» — 114 млрд рублей. Неизвестно, сколько потеряли компании «Сибур», СУЭК, «Металлоинвест» и «Уралкалий», акции которых не торгуются на биржах. Но общий результат впечатляет: одна лишь угроза отобрать у бизнеса полтриллиона уже лишила эти компании в совокупности примерно той же суммы.
Пока это виртуальные деньги, поскольку подешевевшие заводы и фабрики никуда не делись от своих хозяев и продолжают работать. Но в ближайшее время потери могут стать вполне реальными. Как утверждает авторитетный эксперт, экс-министр экономики России Андрей Нечаев, объективно эти компании должны будут снизить дивиденды, то есть их лишают собственных средств для развития. И сильно сокращают возможности получения заемного капитала для того же развития. Ибо после потери капитализации кредиты им обойдутся заметно дороже.
«Если цель — добить последние отрасли в стране и бессмысленно потерять еще немного денег, план помощника президента хорош!» — было сказано одним из участников совещания у министра промышленности Дениса Мантурова во время обсуждения инициативы кремлевского чиновника.
Потеряет и вся страна. Нынешний год и без того уже стал годом панического бегства иностранных инвестиций из России. По данным EPFR, только за нынешний июнь клиенты зарубежных фондов, инвестирующих в Россию, забрали 513 млн долларов. Причем июнь стал четвертым месяцем подряд, когда фонды фиксируют нетто-отток инвестиций, и за это время международные инвесторы вывели из России около 800 млн.
Причины — на поверхности: слабая защита прав собственности в России, неясность приоритетов экономической политики, чрезмерное администрирование со стороны власти. А теперь все эти три фактора продемонстрировал в действии господин Белоусов. В российских бизнес-кругах его план уже прозвали «новой продразверсткой». Глава РСПП Александр Шохин в письме президенту Путину оценил в 3 трлн рублей потери Российского фондового рынка в случае реализации этой инициативы.
Предложение помощника президента не одобрил даже первый вице-премьер и министр финансов Антон Силуанов. Он заявил, что проблема «сверхдоходов» бизнеса заключается в другом: каким образом ими распоряжаются компании. Если они идут на «обогащение собственников — это одно», говорит глава Минфина. А если же средства инвестируются в производство и в создание новых рабочих мест, то это темы, о которых «надо говорить с предприятиями». Но в любом случае деньги лучше не «изымать в бюджет», а сделать так, чтобы они «работали в России», заявил главный финансист.
Однако оба высокопоставленных чиновника почему-то забывают о «третьем варианте» использования высоких доходов, получаемых лучшими компаниями страны. И здесь можно вернуться к словам помощника президента Андрея Белоусова про «делиться надо!».
За неделю до обнародования планов кремлевского чиновника отобрать у бизнеса полтриллиона рублей «сверхдоходов» деловые СМИ России проинформировали: «Состояние 24 российских миллиардеров за январь — июль 2018 года увеличилось на 13,956 млрд долларов. Об этом свидетельствуют данные ежедневно обновляющегося Bloomberg Billionaires Index».
Самым богатым россиянином, согласно данным агентства, является владелец «Силовых машин» и основной акционер «Северстали» Алексей Мордашов с состоянием 20,4 млрд. Он занимает 44-ю строчку в мировом рейтинге и с начала года прибавил к своему состоянию 675 млн долларов. Следом за ним, на 45-м месте, идет председатель совета директоров Группы НЛМК (основной актив — Новолипецкий металлургический комбинат) Владимир Лисин: его состояние на 1 августа равняется 20,3 млрд, за полгода он заработал вчетверо больше своего коллеги — 2,24 млрд долларов...
Информацию немедленно продублировали большинство отечественных СМИ. После чего предложение Андрея Белоусова «раскулачить олигархов» население приняло с пониманием и одобрением. Причина понятна: олигархи делятся лишь с акционерами — пропорционально вложенному капиталу. К примеру, за 2015 год компания «Новолипецкий металлургический комбинат» выплатила дивиденды в размере 6,95 рубля за акцию, за 2016 год — более 9 рублей за акцию, а за 2017 год — по 14 рублей за акцию. Общий рост акционерного дохода за этот период — 50%. Купи 100 тысяч акций — и живи себе на радость.
Но для начала на покупку акций нужно иметь 15 млн свободных рублей. А где их взять — с зарплатой в 34 тысячи в месяц (таков средний заработок в Липецке)? Хотя это работящий, трудовой город: кроме меткомбината здесь успешно действуют «Липецкий трактор», Липецкий цементный завод, «Завод Железобетон», «Липецкмолоко», швейная и обувная фабрики. А живут люди в бедности.
Липецким металлургам ввиду вредности профессии платят больше, чем на других предприятиях, но точные цифры — тайна за семью печатями. Размер дивидендов открыт, а размер зарплат — секрет. Почему? В США, например, крупнейшая металлургическая компания ArcelorMittal сообщает, что час работы металлурга в среднем обходится работодателю в 72,53 доллара (включая страховку, пособия и бонусы), а в Европе базирующаяся в Люксембурге компания тратит ежегодно на одного рабочего 162?134 доллара, или более 13 тысяч долларов в месяц. Согласитесь, с таким заработком можно наскрести и на акции.
И даже в Италии, находящейся по уровню зарплат на 15-м месте среди стран еврозоны, среднемесячная зарплата чистыми составляет 1598 евро, или 120 тысяч рублей. На «горячем» производстве — втрое-вчетверо больше.
В Липецке средняя зарплата металлурга держится на уровне 50-60 тысяч рублей в месяц — меньше 1 тысячи долларов. Почему? К тому же зарплата персонала никак не зависит от успехов компании. Дивиденды — зависят, а оплата труда тех, кто зарабатывает эти дивиденды, — нет! В 2016-м производительность труда здесь выросла на 22%, а зарплата — лишь на 3-5%. В 2017-м рост прибыли составил 55% (хотя продажи выросли всего на 3%) — но о повышении зарплат персоналу или хотя бы о разовой премии коллективу руководство и хозяева молчат.
А ведь одна из причин получения у НЛМК «сверхприбыли» за прошлый год, как справедливо указывает Андрей Белоусов, — это падение курса рубля, то есть рост по всей России цен на импорт, на зарубежный отдых и т. д. Себе владельцы комбината неплохо «компенсировали» этот фактор, а рабочим?
Об этом помалкивают российские профсоюзы: глава ФНПР Михаил Шмаков лишь плачется, что в российской экономике на оплату труда уходит всего 20-22% себестоимости продукции. А уже упомянутая ArcelorMittal USA сообщает, что затраты на рабочую силу составляют 39% от общей стоимости производства стали или стоимости каждого передела первичной заготовки в готовую стальную продукцию. Но липецкие работники НЛМК вынуждены довольствоваться лозунгом, вывешенным на официальном сайте компании: «НЛМК обеспечивает социально ответственное отношение к более чем 54 тысячам своих сотрудников на трех континентах и гарантирует, что их труд является исключительно добровольным и вознагражден должным образом».
Ой ли? На «липецких» предприятиях в США, Канаде и Европе — может быть. В России — увы...
Параллели
В Норильске после перехода из госсобственности в частную тамошний горно-металлургический комбинат (НГМК) погряз в долгах, оказался на грани банкротства, а из-за изношенности горного и металлургического оборудования — на грани катастрофы. Для спасения предприятия требовалось срочно и в разы поднимать производительность труда. Тогдашний директор Джонсон Хагажеев собрал группу бригадиров с разных рудников и заводов и послал в командировку за границу — в Европу и Америку, на родственные предприятия. Задача: посмотреть, как там работают люди и как они живут.
По возвращении Хагажеев собрал общее собрание бригадиров всего Норильского горно-металлургического комбината, на котором путешественники рассказали об увиденном, а директор дал слово поднять норильские зарплаты до зарубежного уровня (с пересчетом покупательной способности) — если производительность труда норильчан догонит европейские и американские показатели. После чего дела на комбинате (и в семьях норильчан, у которых появились ориентир и стимул) резко пошли в гору.
Но это, похоже, был единственный случай, когда в России стали ориентироваться на Запад не только по производственным показателям и ценам на товары, но и по заработкам населения. Может быть, пора это пересмотреть?
0
17.60
