24 октября президент России Владимир Путин принял в Кремле премьер-министра Италии Джузеппе Конте, с которым обсудил огромное количество вопросов, представляющих взаимный интерес, в том числе даже и возможное размещение в Европе новых американских ракет средней дальности, которые могут быть созданы после выхода США из Договора о РСМД. Но специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников считает, что лидеры с особым интересом обсуждали, будет ли Россия вкладывать деньги в итальянские ценные госбумаги взамен американских.
Накануне встречи с российским президентом премьер Италии Джузеппе Конте посетил выставку в «Экспоцентре». Выставка называлась «Мир кожи», и появление Джузеппе Конте в этом пространстве — а это ведь была к тому же не столько выставка, сколько выставка-продажа — могло показаться вычурным. Ну вот кто угодно, кажется, может оказаться в «Мире кожи», но только не премьер-министр Итальянской Республики Джузеппе Конте.
Но, с другой стороны, почему нет, если его там ждут итальянские обувщики, чтобы пожаловаться на санкции, введенные итальянским правительством по отношению к России, и на то, что эти санкции стоили обувщикам, по их словам, уже сотни миллионов долларов. Санкции не самоцель, объяснял им премьер (а то они не знали), а способ решить возникшие проблемы. То есть итальянские парни, простые делатели и продавцы обуви, по идее, должны были приуныть: решить проблемы можно, видимо, лишь вернув Крым Украине, а это значит, что мир кожи в России и дальше будет для итальянцев шагреневым.
И все-таки никто из зарубежных, да, рискну сказать, и из российских лидеров до сих пор не посещал «Мир кожи», и только этим визит Джузеппе Конте в Москву мог запомниться. Но итальянский премьер что-то делал и для того, чтобы запомниться не только этим. Казалось, ему оставалось теперь только зайти в «Снежную королеву» — хоть на минутку, чтобы так и было. Но он вместо этого заехал к премьер-министру РФ Дмитрию Медведеву в Белый дом, а затем — в Кремль к Владимиру Путину, где переговоры обещали быть длинными и предполагали, например, по их истечении не только полноценную пресс-конференцию, но и встречу с представителями деловых кругов России и Италии.
На встрече в узком составе Россию кроме Владимира Путина представляли министр иностранных дел Сергей Лавров и помощник президента Юрий Ушаков, а также переводчик, а Италию — кроме Джузеппе Конте посол Италии в России Паскуале Терраччано и советник по международным вопросам Пьетро Бенасси. Итальянцы показали себя такими, какие они есть и какими не могут не быть, а главное, такими, какими и должны быть, то есть посол и советник оживленно болтали между собой даже во время вступительного слова своего премьера. Это, как ни странно, сообщало переговорам некоторую особую камерность, а также настраивало не принимать слова господина Конте слишком уж всерьез.
В это время итальянский премьер определял отношения между Россией и Италией как деликатные. И это была, конечно, можно сказать, даже захватывающая формулировка. Очевидно, что ее долго выбирали и теперь дорожили ею. В свою очередь, над ней следовало подумать и российским переговорщикам. Вся ситуация, в которую попала и Италия, и другие европейские страны, укладывается в эту формулировку. В ней и способность к компромиссу, и желание или даже жажда его, и готовность следовать идеалам, а вернее, великим правилам ЕС. И даже, кажется, Джузеппе Конте заранее извинялся, произнося одно-единственное это слово, за то, что он еще сделает, а также за то, чего не сделает, в том числе и перед своими обувщиками.
Кроме того, Джузеппе Конте витиевато пригласил Владимира Путина в Италию, причем в ближайшее время:
— Вы слишком долго у нас не были! Я не хочу, чтобы у итальянского народа сложилось впечатление, что вы не уделяете ему должного внимания!
Шутка вышла хорошая, все улыбались, и тут Владимир Путин, высказавшись до этого про не растущий нынче, а падающий товарооборот, как в случае с ЕС, так и с Италией, снова взял слово, и теперь — чтобы передать слова благодарности мэру Рима и врачам, которые оказывали помощь российским футбольным болельщикам, пострадавшим во время инцидента в римском метро.
То есть российский президент словно давал итальянскому коллеге шанс выразить соболезнования, и это было то, чего на самом деле ждали от своего премьера и все, например итальянские журналисты, но потом, видимо, Владимир Путин понял, что не дождется, и, выслушав Джузеппе Конте, сделал это сам, иначе, если бы на эту тему не было сказано вообще ни одного слова, это выглядело бы совсем уже абсурдно (тем более что итальянский премьер, накануне одним из первых по понятным причинам узнавший о случившемся в метро, с удовольствием посмотрел футбол в компании посла и президента московского клуба фанатов «Ромы», чьим фанатом, как известно в Италии, Джузеппе Конте и сам является).
Журналисты уже уходили из Зеленой гостиной Большого Кремлевского дворца, когда итальянский премьер стал говорить, что «слава богу, удалось избежать самых серьезных последствий». Он, очевидно, имел в виду гибель людей.
При этом накануне министр внутренних дел Италии, все это знали, обвинил в крушении эскалатора самих российских болельщиков, и как-то так теперь получалось, Джузеппе Конте рад прежде всего тому, что наши фанаты все-таки не до конца убили сами себя.
При этом Джузеппе Конте производил впечатление открытого, ироничного человека, желающего и любящего шутить, и безо всякой задней мысли. И думаю, так и было.
После переговоров в узком составе и обеда в Александровском зале Кремля состоялось не такое уж обычное мероприятие — встреча с представителями деловых кругов России и Италии. Причем Италию представляли, например, Джанни Армани и Гвидо Барилла (так еще называются, как известно, культовые итальянские макароны), а Россию — Сергей Чемезов и Игорь Сечин (ну ладно, хорошо, были и среди итальянских бизнесменов нефтегазовые магнаты, поражающие воображение. Но в таком изображении история выглядит, согласитесь, гораздо итальянистей).
Более того, тут же, в Александровском зале, состоялась сначала видеоконференция с Челябинском, где открыли завод по производству высоковольтных электродвигателей, построенный «Транснефтью» и АО «Конар» совместно с итальянской компанией Nidec.
В центре квадрата, которым были выставлены столы (за ними заняли места бизнесмены), стояли телевизоры, в которых было хорошо видно, как завели в тестовом режиме один из двигателей. Это и посчитали открытием завода. Выступили Владимир Путин и Джузеппе Конте, и выглядело это, признаться, нестандартно и даже, мне казалось, вызывающе: на фоне так интенсивно обсуждавшихся всеми этими же людьми санкций здесь говорили о решительном наращивании сотрудничества, о новых контрактах, а итальянский премьер и вовсе заверил Владимира Путина:
— Итальянские компании никогда не думали о том, как покинуть Россию. И я как глава итальянского правительства хотел признать эти достоинства перед главным авторитетом Российской Федерации.
Может, Джузеппе Конте счел, что это прозвучало недостаточно убедительно. Может, что-то еще пришло ему в голову. Так или иначе он вдруг произнес фразу, которая до сих пор никогда не звучала под сводами ни Александровского, ни какого-нибудь другого зала Кремля:
— Готов признать эти достоинства перед главным авторитетом Российской Федерации!
Да, так, под такое многозначительное эхо этого зала, Владимира Путина еще никто не решался назвать.
На пресс-конференции Джузеппе Конте, словно оправдываясь перед коллегами из ЕС (впрочем, так выглядят они все, когда это говорят, а говорят это они все), сказал, что Россия «необходима, чтобы вырабатывать решения для основных международных кризисов».
Впрочем, если еще некоторое время назад встреча с Владимиром Путиным казалась для западного лидера поступком (как, например, для Эмманюэля Макрона в Версале), то с некоторых пор все без исключения, в том числе и Дональд Трамп, начали считать это, судя по всему, даже, можно сказать, будничным делом, как и раньше, в досанкционные времена. И им, наверное, теперь такое не кажется какой-то особенной доблестью. И если кто-то из них не в состоянии ответить на вопрос «А ты встретился с Владимиром Путиным?» утвердительно, то будет выглядеть в глазах коллег неубедительно, как человек, будем говорить прямо, без яиц (да, я сознаю, что к кому-то это сравнение нельзя применить в полной степени).
Итальянские журналисты были настроены не то что миролюбиво, а просто по-товарищески к Владимиру Путину. Так, итальянского премьера прямо спросили, готово ли правительство Италии препятствовать автоматическому продлению санкций.
— Вы наложите вето? — уточнил у Джузеппе Конте корреспондент телеканала RAI недрогнувшим голосом.
Владимир Путин так расчувствовался, что поблагодарил итальянского журналиста и пообещал ответить на вопрос, обращенный лично к нему, президенту России, максимально развернуто — в знак особой благодарности.
Итальянский премьер как раз вдруг начал говорить туманно и даже опустив глаза пониже микрофона. О том, что этап санкций, конечно, затянулся, но что решения о возможном вето не стоит принимать сейчас и что Италия при этом очень амбициозна и хотела бы убедить всех коллег, что санкции исчерпали себя…
То есть что вето на самом деле никакого, разумеется, не будет.
Владимир Путин, как и обещал, говорил долго, прежде всего об отношениях с США (а вопрос был прежде всего о том, поедет ли президент России в Палермо, где на международной конференции будет обсуждаться судьба Ливии). Российский президент рассказал о катастрофических последствиях выхода США из Договора о РСМД (а это решение, по его мнению, уже принято: «Конгресс США уже включил расходы на НИОКР для проведения изысканий по ракетам средней и меньшей дальности… Конгресс уже согласовал!»), а также о том, что непонятна судьба и СНВ-3:
— Если все будет демонтировано, вообще ничего не останется, кроме гонки вооружений!
Владимир Путин, конечно, обрисовал и невеселое будущее Европы в связи с возможным выходом США из Договора о РСМД: вновь появляющиеся у США ракеты будут, скорее всего, размещены в Европе, Россия ответит, «быстро и эффективно», то есть мир вернется к ситуации с американскими Pershing II, когда Соединенные Штаты поставили Европу под удар советских ракет.
А в Палермо Владимир Путин, видимо, не поедет: он дал понять, что представительство России будет на очень высоком уровне (видимо, там окажется Дмитрий Медведев, который во время своей работы президентом как раз занимался Ливией), но себя не обещал.
А Дмитрий Медведев будет заниматься ею и дальше — видимо, в воспитательных целях.
Господин Конте поделился своими подростковыми переживаниями в связи с Pershing II в Европе и признался, что ему ни за что не хотелось бы вернуться в ту эпоху. Переживания его выглядели, впрочем, лирическими, и не более этого: ясно, что в случае чего он будет в этой истории таким же посторонним наблюдателем, как и многие его коллеги.
Впрочем, американские ракеты, справедливости ради, еще очень далеко, и не факт, что они вообще когда-нибудь появятся, и это, конечно, сейчас еще только предъявление переговорных позиций США и России перед встречей Дональда Трампа и Владимира Путина в Париже.
Интересно поговорил на тему того, может ли Россия начать покупать итальянские государственные бумаги (видимо, за счет тех объемов, в которых раньше покупала американские).
Господин Путин сделался вдруг тверд и, похоже, свыше необходимого уверен в себе: его страну с ее деньгами ждали в Италии, и вот он уже сказал, что «Россия в целом (в целом! — А. К.) доверяет тому, что делает правительство Италии (все ли, что оно делает, сюда включено или санкции вынесены за скобки? — А. К.)». И что «с политического уровня не будем ограничивать работу нашего Фонда национального благосостояния».
То есть не это ли он с итальянским премьером прежде всего сегодня и обсуждал?
И господин Путин обрисовал российские возможности в этом направлении, и вот уже выяснялось, что они же безграничны:
— Рост (Фонда национального благосостояния.— А. К.) идет по $7–8 млрд в месяц. Я уже не говорю про международные резервы — $460 млрд!
То есть Владимир Путин давал понять, что все это может быть, но что итальянскому премьеру придется, конечно, постараться.
При этом Джузеппе Конте был, на первый взгляд, еще более откровенен:
— Я приехал не для того, чтобы просить господина Путина купить наши госбумаги!.. Если это произойдет, то потому, что это будет хорошая рыночная сделка!
А как же, теперь-то всем понятно, что именно для этого и приехал, разумеется.
Когда пресс-конференция первых лиц закончилась, пришло время второго. Игорь Сечин, глава «Роснефти», был сегодня человеком, к которому весь день тщетно стремились журналисты. Именно сегодня утром, перед самым визитом, который обещал стать успешным во всех отношениях, из осведомленных источников информационным агентствам стало известно, что итальянская компания Eni прекращает свою работу с «Роснефтью» в Черном море. Выяснилось это вроде бы из обычной справки, которую разослали журналистам накануне встречи Дмитрия Медведева и Джузеппе Конте.
И это был, конечно, серьезный удар, в том числе по самой этой встрече Владимира Путина и Джузеппе Конте. Фон ее стал, прямо сказать, небезоблачным, да что там — сгустился до невозможности.
Так вот, теперь Игорь Сечин не стал уклоняться от свиданий с журналистами, хотя мог бы: технику отхода после таких пресс-конференций из Малахитовой гостиной он знает слишком хорошо (да что там, сам и является ее разработчиком).
И теперь Игорь Сечин говорил:
— Это вранье! Почему, почему вы так решили? Ну скажите, почему?!
Кто-то сказал про эту справку…
— Покажите мне ее! Чтобы не было никаких подтасовок! Где эта справка?! Это неправда! Там, в Черном море, мы прошли геологическую разведку, и пока больше ничего не требуется! Никто ниоткуда не выходил. Наше сотрудничество с Eni идет по графику!
Все, теперь это и была новость номер один всего происшедшего в этот день в Малахитовой гостиной Кремля.
0
75.00
