ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Апрель 12, 2018

ОН СИДЕЛ И ХОХОТАЛ

Рейтинг:

Автор: Сергей Шахиджанян. Вечерняя Москва (еженедельник)

Снимки космонавта Юрия Гагарина «не при параде», а таким, каким он был в жизни, первым удалось сделать фотокорреспонденту Агентства печати «Новости» Юрию Абрамочкину (на фото внизу).

В апреле 1961 года в Москве открылось Агентство печати «Новости» (АПН). Одним из сотрудников новой редакции стал москвич Юрий Абрамочкин, 21-летний фотограф.

О том, как ему удалось сделать «непарадные» фотографии первого космонавта, он рассказал «Вечерке».

— Утром 5 мая 1961 года я пришел на работу. У входа в наш маленький фотоотдел АПН меня встретил начальник и спросил, есть ли у меня съемки на ближайший день — у меня еще ничего не было. С собой было три камеры, фотопленки и маленький кофр. «Никуда не уходи! Возможно, придется на пару дней тебе отъехать, и прямо сейчас». И через час в редакцию приехали коллеги — журналисты «Правды», «Красной звезды».

Оказалось, что должен был полететь еще журналист Василий Песков, но он то ли не смог, то ли заболел, и на это место взяли меня. За нами прислали черный ЗИС-110, отвезли на аэродром и усадили в Ил-14, на котором летал маршал авиации Вершинин. И только в самолете, когда мы взлетели, я узнал, что летим в Сочи, к Юрию Гагарину.

По прилете всю нашу компанию усадили в кабриолет и привезли в санаторий , где был Гагарин и другие космонавты. Но ни снимать, ни даже близко подходить нам ни к кому, кроме как к Юрию Гагарину и Титову, не позволяли. Снимать разрешили минут пять, а потом приказали всю пленку тут же отдать охране. Все стали громко возмущаться. Длилась наша перепалка минут десять, но ничего не действовало. Вдруг на шум из дома вышел человек в косоворотке, при виде которого охранники встали чуть ли не по стойке смирно. Разобравшись, он приказал никаких пленок не забирать — мол, люди с разрешения сюда приехали, пусть в Москве решают, что можно снимать, а что нельзя. Перед нами был не кто иной, как сам Королев. Он был тогда человек секретный, и никто из нас его в лицо не знал. В тот же день мои коллеги улетели в Москву, а мне сказали, чтобы задержался еще на день, мое место в самолете другой человек занял — ему срочно в Москву надо было.

Утром следующего дня я гулял по санаторию с камерами наготове. После отъезда журналистов охрана расслабилась, никого из них я не видел. Вдруг смотрю — на лавочке сидит Юрий Гагарин в курортной шляпе. Он меня увидел, улыбнулся и предложил: «Давай снимай быстрее, пока никто не видит!»

Я успел сделать снимков пять-десять, и тут появились врачи и охрана: «А кто вам разрешил снимать?» А я и говорю: «Да я только подошел, вот вас жду, чтобы вы разрешили». А Гагарин сидит себе на лавочке да похохатывает. Они повыпендривались минут десять, но потом, разнеженные солнцем, разрешили поснимать, как Юрий Алексеевич играет в теннис, потом я его еще с женой снимал — был единственным фотографом, никто не мешал. После обеда к Гагарину приехал скульптор Постников. За полдня, что я провел с Юрием, мы стали на «ты». Он был человек дружелюбный. Перед обедом его отвели на какие-то процедуры — вернулся он с легкой повязкой и компрессом, и перед тем как сесть в машину в аэропорт, я попросил охранника меня с ним сфотографировать .

Как только я приехал в Москву, все проявленные пленки у меня забрали. А отдали через несколько лет. Любопытно, что цензура тогда «забраковала» снимки, оказавшиеся намного интереснее выпущенных в печать. Поскольку я с Гагариным подружился, меня еще много раз посылали снимать первого космонавта — фотографировал его дома с женой и дочкой Еленой, к родителям его ездил в родной Гжатск (с 1968 года город Гагарин. — «ВМ»). Но потом уже такой свободы снимать не было, все снова стало слишком уж контролироваться. А мне такие снимки уже неинтересны.

Читать в оригинале

Подпишись прямо сейчас