ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Сен. 10, 2020

Но 2020-й окончится, судя по всему, откатом киноиндустрии к цифрам 1980-х, а то и 1970-х годов. Китайские кинотеатры — а доходы от проката в этой стране год назад приблизились к штатовским показателям — все еще закрыты из-за карантина. Индийский Болливуд — самый производительный киноконвейер в мире — парализован. В России в начале августа кинотеатры, по словам Константина Эрнста, заработали в 30 раз меньше, чем год назад. А американские критики бойкотируют (правда, избирательно) премьеры, считая безнравственным рекомендовать фильмы во времена, когда поход в кино может стоить жизни. Парадокс коронавируса как глобальной угрозы заключается в том, что сопротивление ему — не в сплочении людей, а в дистанцировании друг от друга. Защитные заклинания Голливуда впервые в истории оказались бесполезными. Вторжение смыслового врага прошло успешно — и во всех странах сразу. Культура, выросшая из слов поэта Джона Донна («Человек — не остров <...>, каждый человек — часть материка»), столкнулась с предписанием врачей: каждому человеку — стать островом. Поэтому нынешний кризис в кинематографе — самый глубокий.

А если коронавирус станет таким же сезонным явлением, как грипп, то кинокризис будет системным: индустрии массовых развлечений и коллективных переживаний придется перепридумать себя с нуля.

Ведущие кинокомпании этот кризис, разумеется, переживут. Соотношение фильмов, которые они выпускают в прокат, и фильмов, предназначенных для домашнего просмотра, неуклонно смещается в пользу вторых уже 20 лет. У Disney есть онлайн-кинотеатр Disney+, у Warner Brothers — HBO Max, у Universal — Peacock. А Netflix и вовсе выстроил свой собственный цифровой Голливуд. В марте этого года документальный сериал о заводчиках экзотических животных «Тайгер Кинг» посмотрели почти 50 млн американцев (для сравнения — прошлогодний фильм о Майкле Джексоне за то же время увидели 2 млн), и все как безумные обсуждали его в социальных сетях. Это говорит о том, что потребность в коллективном переживании никуда не исчезла, просто теперь у нее новые, безопасные, протоколы. А рекордные (11 млн рублей) российские предпродажи билетов на интеллектуальный блокбастер Кристофера Нолана «Довод» свидетельствуют о том, что и большое развлекательное кино рано или поздно вернет зрителя в залы.

Но фестивальное движение, независимые прокатчики и авторское кино в целом оказались под огромной угрозой. Каталог «Кинотавра» впервые открывается приветствием нового министра культуры Ольги Любимовой, но в нем об эпидемии ни слова. Зато огромная речь Роднянского похожа на манифест сопротивления. Из-за отмены Каннского кинофестиваля, пишет он, в этом году впервые не была скорректирована иерархия самых важных и злободневных для киноискусства сюжетов, а вместе с ней и иерархия творцов. Из-за отмены американского Telluride Film Festival не стартовала предоскаровская гонка. Но западные киносмотры могут друг друга подстраховать: место Канна заняла Венеция, место Telluride — Торонто. Заменить «Кинотавр» — так сложилось — некому. Поэтому он состоится — пусть и в перчатках и масках, но с конкурсом, в котором 13 фильмов.

Семь из них сняты при поддержке Министерства культуры; пять — в том числе за деньги частного фонда «Кинопрайм». Несколько проектов эти структуры финансировали сообща, в том числе уже прогремевшие на зарубежных фестивалях дебюты «Китобой» Филиппа Юрьева и «Город уснул» Марии Игнатенко. Фильмы, снятые при поддержке Фонда кино, в конкурс не попали, но массовое коммерческое кино, которое он поддерживает, редко совпадает по интонации с фестивальным. Хотя именно авторские блокбастеры, судя по успехам «Довода» Кристофера Нолана, могут стать главным инструментом возвращения зрителей в кинотеатры.

Ситора Алиева, программный директор «Кинотавра», вновь отмечает курс на феминизацию отечественного кино: 6 из 13 фильмов в конкурсе женщины сняли, для семи из них написали сценарии, а девять — спродюсировали. Но этот перелом произошел еще в 2014 году. Особенность «Кинотавра-2020» в другом: в год, когда мир превращается из континента в архипелаг, российское кино также перестает быть только «московским» или «петербургским».

Фильм «Пугало» едет в Сочи прямиком из Якутии. Причем его режиссер — сельский учитель Дмитрий Давыдов, почти шукшинский герой, выучивший кинограмоту самостоятельно — сначала прозвучал на иностранных, а затем на российских фестивалях. Фильм «Город уснул» Марии Игнатенко осваивает Русский Север и обнаруживает там застывшее время и обледенелое пространство. События «Китобоя» Филиппа Юрьева разворачиваются на Чукотке. А герои картин «Скажи ей» (режиссер Александр Молочников) и «Кто-нибудь видел мою девчонку?» (режиссер Ангелина Никонова) и вовсе не признают государственных границ — их сюжет связан с Россией, Францией и США.

Еще один разворот «Кинотавра» в этом году — в сторону онлайн-платформ, которые все чаще становятся прибежищем не только для сериалов, но и для авторского кино. Едва ли не самый резонансный фильм прошлого «Кинотавра» — «Верность» Нигины Сайфуллаевой — драма о свойственной нам глухоте и немоте в отношениях, после короткого кинопроката вышел на площадке Premier. А не успевший к «Кинотавру» «Текст» Клима Шипенко был снят для видеосервиса Start. В этом году так будет с фильмом «Маша» — остросюжетной драмой про 1990-е годы, на которые смотрит через розовые (судя по постеру) очки героиня Анны Чиповской. Чиповская — вообще лицо этого фестиваля: актриса участвует сразу в четырех фильмах конкурса. Самым интересным из них кажется «Вмешательство» — драма Ксении Зуевой о девушке из провинции, внутренняя свобода которой вступает в противоречие с ограничениями и внешнего мира, и даже собственного тела. Как и дебютные для Зуевой «Близкие» (участник «Кинотавра-2017»), это кино может стать важным для всех, кто хочет понять молодых россиян.

Кинематографический и одновременно театральный проект UFO Ивана Вырыпаева снят в рамках программы «Окко.Театр» видеосервиса «Окко». Чтобы и дальше укреплять эту связь между большим и малым экраном, на «Кинотавре» проведут питчинг сериальных проектов. А сразу после него — круглый стол представителей ведущих онлайн-платформ. Их набралось семь штук — столько же, сколько раньше было больших киностудий в Голливуде. Что из этой встречи получится — саммит союзников, на время забывших о соперничестве, или хищный пир над трупом кинопроката,— такая же интрига «Кинотавра», как и то, какой фильм победит.

Но главным из столкновений фестиваля заочно кажется спор (или сотрудничество?) фильмов «Конференция» и «Дорогие товарищи!». Первый участвует в конкурсе, а второй будет закрывать «Кинотавр». Первый снят молодым режиссером Иваном И. Твердовским — автором одновременно и чутких, и эпатирующих «Отбросов», «Зоологии» и «Класса коррекции». Твердовского все чаще приглашают на международные фестивали, но он — часть «поколения непонятных». «Дорогие товарищи!» — фильм Андрея Кончаловского, и его мировая премьера до «Кинотавра» случится в Венеции, где режиссер бывал уже пять раз.

Один фильм — про новую Россию, другой — про СССР. Но при этом их объединяет сюжет: оба — реакция на трагедии. «Конференция» рассказывает о травме «Норд-Оста», но события разворачиваются спустя годы после теракта. А «Дорогие товарищи!» документируют расстрел Новочеркасской демонстрации в 1962 году. И то, и другое — повод для размышления о национальных потерях, о том, как страна привыкла лечить многочисленные раны. По-настоящему интересно будет сравнить, что режиссеры разных поколений думают на этот счет.